Глава IX
Реформы.
Восстановление русского принципа престолонаследия
Михайловича, Тишайшего Царя, он первый решил быть снова не дворянским, а народным царем. Император Павел Первый был первый царь, в некоторых актах которого как будто проглянуло новое направление, новые идеи.
Видный русский историк Василий Осипович Ключевский писал:
"Я не разделяю довольно обычного пренебрежения к значению этого кратковременного царствования; напрасно считают его каким-то случайным эпизодом нашей истории, печальным капризом недоброжелательной к нам судьбы, не имеющим внутренней связи с предшествующим временем и ничего не давшим дальнейшему: нет, это царствование органически связано как протест - с прошедшим, а как первый неудачный опыт новой политики, как назидательный урок для преемников - с будущим. Инстинкт порядка, дисциплины и равенства был руководящим побуждением деятельности этого императора, борьба с сословными привилегиями - его главной задачей. Так как исключительное положение, приобретенное одним сословием, имело свой источник в отсутствии основных законов, то император Павел 1 начал создание этих законов."
Павел имел высокое понятие о власти русского царя. Еще до вступления на престол в 1776 году он писал:
"...Если бы мне надобно было образовать себе политическую партию, я мог бы молчать о беспорядках, чтобы пощадить известных лиц, но, будучи тем, что я еcмь, — для меня не существует ни партий, ни интересов, кроме интересов государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось и что причиною тому небрежность и личные виды. Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за дело неправое".
Павел очень не любил свою мать. Во многом, именно по этому, он старался проводить реформы, которые противоречили политическому курсу Екатерины II.
Екатерининский либерализм был ему ненавистен. Став императором, Павел пытался укрепить режим путем усиления дисциплины и исключить все проявления свободомыслия. Для всех сословий была установлена обязанность подчеркнутого выражения верноподданнических чувств. В том числе требование выходить из экипажа при встрече с императором, запрещалось танцевать вальс, носить французские фраки и круглые шляпы, а предписывалось надевать немецкие камзолы, треуголки и башмаки с пряжками. В столице всем в одно время полагалось отходить ко сну, обедать и тому подобное. Запрещался ввоз книг из-за границы, прекращались поездки для учебы за границей, вводилась строгая цензура. Заразе французской революции Павел стремился противопоставить не только запреты, но и обновленную идеологию самодержавия. Его взгляды соединяли теорию божественного происхождения царской власти и рыцарское служение защите старого порядка. Не случайно, в 1798 году, российский император стал магистром католического рыцарского ордена святого Иоанна Иерусалимского.
Благородное рыцарство в принципе исключало революционную идею равенства и братства, но обязывало дворянина бескорыстной и ответственной службе.
Главный пробел, какой оставался в основном законодательстве XVIII в., заключался в отсутствии закона о престолонаследии, достаточно обеспечивающего государственный порядок.
Для нас с именем Императора Павла связывается неразрывно его величайшая заслуга перед русской историей по прекращению того неопределенного положения, в котором оказывался Русский Императорский Престол при каждой перемене царствования и при постоянных переворотах и захватах верховной власти после Петра I в результате его законодательства. Если Императора Александра II справедливо прославляют за сравнительно безболезненно проведенную реформу освобождения крестьян, то нельзя не отдать должной дани и Императору Павлу за то, что он избавил всё последующее время от неопределенности в преемстве престола.
Сам всю жизнь страдавший от последствий антимонархического принципа передачи власти "согласно воле Государя", Павел немедленно восстанавливает древний порядок наследования царской власти. В сущности, Император Павел ничего нового не ввел, он только в законченной, строгой системе вернул этот вопрос к тому, что существовало до Императора Петра I. Никогда в Московской Руси старший наследник не мог быть обойден престолом.
Прочитав известное сочинение Рюльера с описанием переворота 1762 г., французский король Людовик XVI (явно еще не предчувствуя приближающихся французских переворотов) высказал свою гипотезу: на полях книги к тому месту, где говорится, что солдаты «не выразили никакого удивления низложением внука Петра Великого и заменой его немкой», он написал: «Такова судьба нации, в которой Петр Первый, при всем своем гении, уничтожил закон престолонаследия, введя право выбора наследника царствующим правителем».
Французский посланник в Петербурге при Екатерине II Маркиз Сегюр в своих мемуарах пишет, что мысль о введении закона о престолонаследии и о приурочении его к коронации подана им Павлу во время его прощальной беседы с ним в Гатчине в октябре 1789 года. Беседа шла на тему о том, почему в других европейских государствах государи царствуют и вступают на престол один вслед за другим, а в России иначе. «Причину этих неустройств, говорил Сегюр, усмотреть нетрудно. Повсюду наследственность в мужских поколениях служит охраной народам и обеспечением государям. В этом заключается основное различие между монархиями варварскими и монархиями европейскими; успехами образованности обязаны мы этой твердости престолов. В России же в этом отношении ничего не установлено, всё сомнительно. Государь избирает себе наследника по своей воле, а это служит источником постоянных замыслов, честолюбия, козней и заговоров». «Согласен, сказал Павел, но что же делать? Здесь к этому привыкли: обычай господствует. Изменить это можно только с опасностью для того, кто это производит. Русские любят лучше видеть на престоле юбку, чем мундир». «Однако я полагаю, сказал Сегюр, что такая перемена к лучшему могла бы совершиться в какую-нибудь заветную пору нового царствования, например по случаю коронации, когда народ расположен к надежде, радости, доверию». «Да, я понимаю, отвечал Павел, целуясь с Сегюром, это можно бы испытать».
Но Сегюр ошибался, думая, что он подал мысль о законе престолонаследия. Ещё в предыдущем (1788) году, приготовляясь в поход на войну против Турции, ввиду могущих произойти в его отсутствие случайностей, цесаревич Павел подписал 4 января 1788 года совместно с женой Акт о престолонаследии, заранее им подробно разработанный. Он оставил ей ещё два письма, предусматривающие возможность, во время его отсутствия в Петербурге, смерти Императрицы Екатерины и его самого. Он и преподал на этот случай ей образ действий. В первом случае, Великая Княгиня Мария Феодоровна, его жена, должна была потребовать присяги Павлу, как Императору, а сыну его Александру, как наследнику.
Во втором, если бы кончина Екатерины II последовала после смерти Павла, то Великая Княгиня Мария Феодоровна должна была объявить Императором старшего сына Александра и быть правительницей до его совершеннолетия, определяемого в 16 лет. Цесаревич Павел вводил наследование по закону, как он выразился в самом Акте о престолонаследии, «дабы государство не было без наследников, дабы наследник был назначен всегда законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследствии не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род».
Ставя закон о престолонаследии выше воли монарха посредством присяги, которую каждый монарх должен дважды приносить: при вступлении на престол и при миропомазании, Император Павел выражал веру не в человека, свойственную закону Петра I, а в промысел Божий. После своего коронования в Успенском соборе, 5 апреля 1797 г. Павел тут же присягнул сам изданному Акту, который и был положен на хранение в Успенском Соборе; в полном собрании законов он записан под № 17910. В этом Акте содержатся, кроме правил о престолонаследии, также правила о правительстве и опеке, о правах Императрицы, самостоятельно занимающей престол, есть также постановление о вере Государя, который назван Главою Церкви.
Павел приложил максимальные усилия для укрепления царской власти в России. Он также приложил усилия для укрепления личной власти и укрепления авторитета монарха внутри самой фамилии. Именно для этого он принял новое учреждение об императорской фамилии. Согласно ему только император определял, кто и как мог жениться или выходить замуж внутри царской семьи, а также определял статусное положение и доходы всей императорской фамилии.
С введением указа о престолонаследии прекращалась неопределенность положения, в котором оказывался русский императорский престол при каждой перемене царствования и при постоянных переворотах и захватах верховной власти после Петра I в результате его законодательства.
Любовь к законности была одной из ярких черт в характере цесаревича Павла в ту пору его жизни. Умный, вдумчивый, впечатлительный, как его описывают некоторые биографы, цесаревич Павел показал пример абсолютной лояльности по отношению к виновнице своего удаления от жизни – до 43 лет он находился под незаслуженным подозрением со стороны императрицы-матери в покушениях на власть, которая ему по праву принадлежала больше, чем ей самой, вступившей на престол ценою жизни двух императоров (Ивана Антоновича и Петра III).
Чувство отвращения к государственным переворотам было одним из основных стимулов, побудивших его к реформе престолонаследия, обдуманной им и решенной почти за 10 лет до ее осуществления. Павел отменил петровский указ о назначении самим императором своего преемника на престоле и установил чёткую систему престолонаследия. С того момента престол наследовался по мужской линии, после смерти императора он переходил к старшему сыну и его мужскому потомству, а если не было сыновей, к следующему по старшинству брату императора и его мужскому потомству, в том же порядке. Женщина могла занимать престол и передать его своему потомству только при пресечении мужской линии.
Этим указом Павел исключал дворцовые перевороты, когда императоры свергались и возводились силой гвардии, причиной чему было отсутствие чёткой системы престолонаследия (что, впрочем, не помешало дворцовому перевороту 12 марта 1801 года, в ходе которого он сам был убит).
Манифест о трехдневной барщине Павла I
Манифест о трёхдневной барщине от 5 апреля 1797 года — законодательный акт российского императора Павла I, впервые юридически ограничивший использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещавший принуждать крестьян к работе в воскресные дни. Манифест имел одновременно религиозное и социальное значение, поскольку запретил привлекать зависимых крестьян к работе в воскресенье (этот день предоставлялся им для отдыха и посещения церкви) и способствовал развитию самостоятельных крестьянских хозяйств. Манифест специально устанавливал, что оставшиеся три рабочих дня предназначались для работы крестьян в собственных интересах.
Пересматривая отдельные идеи Жалованной грамоты матери Павла I Екатерины II «на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства», Манифест стал началом процесса ограничения крепостного права в Российской империи.
Подписан 5 (16) апреля 1797 года в Москве в день коронации Павла I и Марии Фёдоровны, которая совпала с днём празднования Пасхи.
Однократно подтверждался — циркуляром министра внутренних дел Д. Г. Бибикова от 24 октября 1853 года.
Так выглядит текст Манифеста в полном объёме:
Манифест о трёхдневной барщине
БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮМЫ ПАВЕЛ ПЕРВЫЙ Император и Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем НАШИМ верным подданным.
Закон Божий в десятословии НАМ преподанный научает НАС седмый день посвящать ему; почему в день настоящий торжеством веры Христианской прославленный, и в который МЫ удостоилися восприять священное мира помазание и Царское на Прародительском Престоле НАШЕМ венчание, почитаем долгом НАШИМ пред Творцом и всех благ подателем подтвердить во всей Империи НАШЕЙ о точном и непременном сего закона исполнении, повелевая всем и каждому наблюдать, дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам, тем более что для сельских издельев остающиеся в неделе шесть дней по равному числу оных в обще разделяемыя, как для крестьян собственно, так и для работ их в пользу помещиков следующих, при добром распоряжении достаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным надобностям.
Дан в Москве в день Святыя Пасхи 5 е Апреля 1797 года.
ПАВЕЛ.
В тексте Манифеста выделяются два главных положения, регламентирующие крестьянский труд в помещичьем хозяйстве:
запрет принуждать крестьян к работам в воскресные дни.
Манифест начинался с запрещения принуждать крестьян к работам в воскресенье: «…дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам…».
Эта юридическая норма подтверждала аналогичный законодательный запрет 1649 года, вошедший ещё в Соборное Уложение царя Алексея Михайловича (глава X, статья 25).
Данное положение не вызывало и не вызывает каких-либо споров. Все без исключения исследователи считают, что данная норма павловского Манифеста имела силу закона, обязательного для исполнения: помещикам однозначно запрещалось принуждать крепостных крестьян к работам в воскресные дни.
Эта часть Манифеста впоследствии была подтверждена и расширена указом императора Александра I от 30 сентября 1818 года: помимо воскресных дней, были перечислены ещё и праздничные дни, в которые крестьян также запрещалось подвергать барщинным работам.
Далее в тексте Манифеста указывалось на деление оставшихся шести дней недели поровну между работами крестьянина на себя и на помещика (это и была трёхдневная барщина): «…для сельских издельев остающиеся в неделе шесть дней по равному числу оных в обще разделяемыя, как для крестьян собственно, так и для работ их в пользу помещиков следующих, при добром распоряжении достаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным надобностям».
Собственно говоря, в этих нескольких строках императорского Манифеста и заключено одно из самых ярких и важных событий недолгого царствования Павла I. Это был важный этап крестьянской истории страны. Это была первая попытка Романовых ввести трёхдневную барщину на всей территории Российской империи.
Трёхдневная барщина, как видно из текста Манифеста, была провозглашена скорее как более желательная, более рациональная мера ведения помещичьего хозяйства. Она имела статус официальной государственной рекомендации — это была точка зрения монарха, высказанная им в день его собственной коронации. Иначе говоря, официальной властью признавалось достаточным не более чем трёхдневное использование помещиком труда крепостных крестьян.
В действительности, Манифест о трёхдневной барщине, несмотря на внешнюю противоречивость его содержания и нечёткость формулировок, являлся законом о трёхдневной барщине, а не рекомендацией придерживаться этой нормы. Принципы режима абсолютной монархии, достигшей апогея, исключают саму возможность того, чтобы самодержец давал своим подданным пространные и необязательные для исполнения советы. В этой связи точка зрения Павла I на распределение труда крепостных крестьян в помещичьем хозяйстве, официально высказанная им в день его собственной коронации в форме совета, пожелания, или замечания не могла и не может считаться ничем иным, кроме как буквой закона.
Издание Манифеста о трёхдневной барщине приветствовали как старые екатерининские чиновники реформаторского толка (Я. Е. Сиверс, А. А. Безбородко и др.), так и будущие реформаторы первой половины XIX века (М. М. Сперанский, В. П. Кочубей, П. Д. Киселёв и др.). Сперанский назвал Павловский Манифест замечательным для своего времени.
Закон воспели придворные поэты.
Представители иностранных держав увидели в нем начало крестьянских реформ (советник прусского посольства Вегенер, присутствовавший на коронации Павла I, где Манифест был впервые зачитан принародно, через две недели отписал своему руководству, что Манифест — «единственная вещь, которая произвела сенсацию», «закон, столь решительный в этом отношении и не существовавший доселе в России, позволяет рассматривать этот демарш императора как попытку подготовить низший класс нации к состоянию менее рабскому»)
За Манифест о трёхдневной барщине Павла искренне хвалили декабристы, отмечая стремление государя к справедливости, видя в нем «смелого реформатора», пользовавшегося любовью простого народа.
Глухим ропотом и повсеместным бойкотом Манифест встретили консервативные дворянско-помещичьи круги (князь И. В. Лопухин и др.), считавшие его ненужным и вредным законом. Сенатор Лопухин впоследствии открыто предостерегал Александра I, «чтоб не возобновился Указ, разделяющий время работ крестьянских на себя и на помещиков, ограничивающий власть последних».
В Манифесте увидели надежду крестьянские массы. Они расценили его как закон, официально защищавший их интересы и облегчавший их тяжёлое положение, и пытались жаловаться на бойкотирование его норм помещиками.
Долгожданное официальное подтверждение павловского Манифеста произошло лишь через 56 лет после его издания. Таким документом стал циркуляр министра внутренних дел Д. Г. Бибикова от 24 октября 1853 года. Этот циркуляр Министерства внутренних дел, изданный в разгар Крымской войны с благословения императора под занавес николаевского царствования, стал вторым рождением Манифеста о трёхдневной барщине.
По предписанию Николая I циркуляр был направлен всем предводителям дворянства. Д. Г. Бибиков, проявив инициативу и настойчивость, направил этот циркуляр ещё и всем губернаторам, велев им «неослабно блюсти за тем, чтобы помещики не нарушали закона о 3-дневной барщине»
Но настойчивость отдельных прогрессивных чиновников не могла затмить нерешительность самодержавия. В отличие от Павла I, Николай I даже не рискнул издать это постановление от собственного имени и сделать его публичным и гласным (циркуляр Бибикова носил закрытый, ведомственный характер). Секретный и ограниченный характер циркуляра Бибикова изначально обрёк на провал его реализацию (она имела ещё меньший успех, чем реализация павловского Манифеста).
Манифест о трёхдневной барщине так и не стал историческим прорывом. Слабость редакции этого закона, отсутствие грамотного и компетентного подхода к его реализации со стороны правительственных структур, жесткая оппозиция дворянско-помещичьих кругов и нерешительность самодержавия привели к почти полному краху идей трёхдневной барщины.
Ситуация, сложившаяся в ходе реализации павловского закона, наглядно продемонстрировала, что к ней оказались не готовы центральная и местная администрация империи, подавляющее большинство правящего класса, значительная часть общества, а также самодержавие (три предшественника Александра II не рискнули взять на себя тяжелое бремя реформаторов крепостнических отношений России).
Привилегии дворянства
Павел держал курс на максимальную централизацию государственного аппарата и предельное усиление личной власти монарха, он окружил себя теми людьми, на которых считал возможным положиться. В их числе: Кутайсов, Обольянинов, братья Куракины, Аракчеев, Ростопчин. Этих людей отличали исполнительность, преданность и отсутствие собственного мнения. Но царь никому особенно не доверял. За время его короткого царствования сменилось четыре генерал-прокурора.
Управление государством почти полностью сосредоточилось в императорской канцелярии. Многое из введенного учреждения о губерниях 1775 года было отменено, ликвидировано наместничество и наместники, приказы общественного презрения, надворные суды, нижние расправы, все губернские сословные суды. Городское сословное управление было слито с органами полиции. С 1799 года во всех губернских и уездных городах стали открываться военно-полицейские органы, ордо-нансгаузы, подверглось бюрократизации крестьянское управление, в селениях государственных крестьян появились волостные правления - волостные головы, которым предписывалось проводить в жизнь решения властей.
В области сословной политики Павел предпринял ряд шагов по наступлению на «дворянские вольности». Преобладающее значение дворянства в местном управлении держалось на тех привилегиях, какие утверждены были за этим сословием в губернских учреждениях 1775 г. и в жалованной грамоте 1785 г.
Павел отменил эту грамоту, как и одновременно изданную грамоту городам, в их самых существенных частях и принялся теснить дворянское и городское самоуправление. Он пытался заменить дворянское выборное управление коронным чиновничеством, ограничив право дворян замещать выборами известные губернские должности. Этим обозначился основной мотив и в дальнейшем движении управления - торжество бюрократии, канцелярии.
Местное значение дворянства держалось также на его корпоративном устройстве; Павел предпринял разрушение и дворянских корпораций: он отменил губернские дворянские собрания и выборы; на выборные должности (1799 г.), и даже губернских своих предводителей (1800 г.), дворянство выбирало в уездных собраниях. Отменено было и право непосредственного ходатайства (закон 4 мая 1797 г.).
Наконец, Павел отменил важнейшее личное преимущество, которым пользовались привилегированные сословия по жалованным грамотам, - свободу от телесных наказаний: как дворяне, так и высшие слои городского населения - именитые граждане и купцы I и II гильдий, зауряд с белым духовенством по резолюции 3 января 1797 г. и указу Сената того же года подвергались за уголовные преступления телесным наказаниям наравне с людьми податных состояний.
Наступление на дворянские привилегии, мелочная регламентация в различных сферах жизни, настроили дворянство против Павла. Тем более, что характерными чертами правления Павла Первого были резкость, неуравновешенность и вспыльчивость.
Скоро количество арестантов по Тайной экспедиции начало быстро рости. Почти половина из угодивших туда были дворянами, среди преступления ведущим стало оскорбление величества, а реакция властей на него весьма суровой: подозреваемого в авторстве карикатуры на царя Павел приказал:
"Не производя над ним никакого следствия, наказав кнутом и вырвав ноздри, сослать в Нерчинск на каторгу."
Беспорядочные и произвольные репрессии императора стали одним из условий образования против него заговора.
Военные реформы
Военные реформы императора так же ставили целью подтянуть дисциплину и порядок в рядах армии. Гвардия и армейские полки получили новый мундир по прусскому образцу. Парик с буклями и косой. Постоянно проводились парады и смотры. Офицерам надлежало одеваться только по форме. Запрещались шубы и муфты. Чтобы люди не мерзли в холодное время, камзолы рекомендовалось подбивать мехом, поддевать фуфайки.
В 1797 был объявлен смотр всем числящимся в полках офицерам, а не явившиеся были уволены в отставку. Были также серьезно ограничены привилегии для неслужащих дворян, а в 1800 велено большинство из них определить в военные. С 1799 вводился порядок перехода с военной службы на гражданскую лишь с разрешения Сената. Не служившим государству дворянам было запрещено участвовать в дворянских выборах и занимать выборные должности. В то же время Павел старался ограничить приток в ряды дворянства недворян. Его основной целью было превратить русское дворянство в дисциплинированное, поголовно служащее сословие.
Царствие Павла Первого внесло некоторое унылое однообразие в прежнее многоцветие гвардейской формы, осужденное постфактум многими подданными Императора. Гренадеры получили новые головные уборы прусского образца; мундиры Гвардии остались темно-зеленого цвета с синеватым отливом и красным подбоем. Унтер-офицеры получили в качестве рангового аксессуара трость, а в строю они маршировали с алебардами, выкрашенными в «полковой» цвет. Офицеры Гвардии получили эпонтоны в дополнение к шпаге, придававшие большую эффектность внешнему виду офицерства во время плац-парадов. Офицерский мундир стал одного покроя с таковым для нижних чинов. С самого начала 1796 года началось внедрение нового офицерского двубортного мундира с красным подбоем для нижних чинов и зеленым для офицеров. Были введены красные галстуки для рядовых и для офицерства. С 16 декабря 1798 года, в связи с восприятием Государем титула Великого Магистра ордена Св. Иоанна Иерусалимского, мальтийский белый крест на красном поле стал неотъемлемой атрибутикой на головном уборе гренадеров. Спустя 8 месяцев гренадерские налобники были украшены большим двуглавым орлом со щитом в центре, на котором располагался белый крест на красном поле. Над орлом был вензель Государя, и лента, на которой появилось слово «Благодать» в честь Анны Лопухиной, любимицы Государя, чье имя переводилось именно таким образом с древнееврейского языка.
Один из гвардейских офицеров писал:
«При императрице мы думали только о том, чтобы ездить в театры и общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера сидели на полковом дворе и учили нас всех, как рекрутов».
Из высших чинов были уволены семь фельдмаршалов и более трехсот генералов, были уволены офицеры из не дворян.
В то же время Павел проявлял заботу о солдатах. Создавались военные школы для солдатских детей и сирот. Появилась инспекторская служба, пресекавшая злоупотребления со стороны командиров. Отличившиеся солдаты получали право досрочного увольнения с военной службы, а остальные, по указу 1800 года, должны были, по окончании службы, получить пятнадцать десятин земли в саратовской губернии и сто рублей на обзаведение хозяйством.
Армия боготворила Павла, Наполеон уважал!
Скоро армия была пущена в дело.
В 1791 году была создана первая антифранцузская коалиция. В её состав входили: Англия, Пруссия, Неаполь, Тоскана, Австрия, Испания, Голландия.
В марте 1793 года подписана конвенция между Россией и Англией об обоюдном обязательстве оказывать друг другу помощь в борьбе против Франции: закрывать свои порты для французских судов и препятствовать торговле Франции с нейтральными странами (Екатерина II отправила русские военные корабли в Англию для блокады французских берегов).
После поражения войск антифранцузской коалиции в 1795 году, Екатерина стала готовить шестидесятитысячный корпус под руководством Суворова для вторжения во Францию.
Смерть императрицы прервала этот поход. А победы молодого генерала Наполеона Бонапарта в Италии привели союз к развалу.
Павел I не стал посылать снаряженный в августе 1796 года корпус в помощь Австрии, а своим союзникам (Австрии, Англии и Пруссии) заявил, что Россия истощена предшествующими войнами. Россия вышла из коалиции. Павел I на дипломатическом уровне пытался ограничить военные успехи Франции.